Поэма написана во время моей Гольяновской весны - первого года затворничества, и вошла в поэтические книги пробуждения "ЭРАтическая эРОДикА" и "Гольяновская Весна".

ПАРЛЕНДАРЬ

Поэма конца и начала

1.
Был год восьмой.
Луна была слепа.
Она на ощупь шла над горизонтом —
поверх деревьев, задевая горы,
вцепляясь в тучи в поисках дороги.

Был нужен поводырь ей, но его
Луна не ощущала ни вблизи,
ни в той дыре, в которой —
раньше знала —
сияли звёзды.

Луна пыталась вскармливать фонарь,
но ветер задувал её лучину.

Она входила в новый год с надеждой
на обретенье,
но валилась навзничь
под тяжестью отпущенных потерь.

Потери,
рассыпаясь на осколки,
в лицо впивались, в мёртвые глазницы,
ещё сильнее ранили клетчатку
и до того уже ослепших дыр.

2.
Был год девятый.
Солнце ускользало
из лап восходов, падая в закаты
так быстро, что едва хватало часу
наполниться хоть капелькой тепла —
живительного, но едва живого —
не согревающего —
ни себя, ни время —
от пустоты сжигаемого сердца.

Пустело всё.
Пустующее сердце
сжигало плоть и разум.
И глаза.

От копоти той — яблоки чернели,
скрипел хрусталик, оболочка жалась
фиброзная, а радужка кроилась,
отслаивая все цвета до бели.

Пустело всё.
И Солнце, и Земля.

3.
Был год десятый.
Время пустоты.
Которое, сжимаясь в черноту
Дыры вселенской,
втягивало космос.

И расщепляло атомы и ядра
последних отголосков старой эры,
вдувая пыль в астральные колодцы,
в переработку отправляя слово,
отказывающееся от нови,
не понимающее, что настало время
для перемен воды, несущей мудрость. —
Для перемен.
Для льющейся воды.

4.
День два-один.
Восьмой сиван.
Автобус,
взлетевший над просторами России,
готовился к посадке-остановке,
когда мужчина — женщине земной —
сказал:
— Не бойся ничего.
Отныне
и Ты, и Сын мой — под защитой света.
И грязь к тебе уже не прикоснётся
толпы, несущих душу, как лохмотья,
пытающихся затолкать локтями,
догнать дыханием своим гниющим
тот воздух, что тебе предназначался,
и чрево, что хранится для живых.

Шестое чувство пятых измерений
в тот день открыло двери двух миров.

И Боги приготовились на Землю
сойти,
чтоб дать земным дорогу к свету,
не подпуская к чистому толпу,
которая рвалась вперёд скорее,
к дверям, что для таких всегда закрыты,
рвалась ворваться в лучший из миров,
чтоб там в лохмотья души разрывать.
Но Боги
не пускали грязных в двери.

5.
Был день ноль-два.
Был два-два ав.
День — Два.
Был день двойной. —
Двойное равновесье.
Когда слова живым ручьём строились,
открывши глаз, не открывая имя. —
Не тайна.
Но сокрыто до поры.

Был день семь-восемь.
День один и шесть.
Восьмой тишрей.
Когда поднялся ветер,
И, разгоняя тучи серой пыли,
открыл дорогу светлому потоку,
Луну и Солнце призывая — слиться.

Был день два-три.
Один и шесть хешван.
Был день пять-семь.
Пять — в семени —
был день.
Когда с небес был зов о капле крови —
живого человеческого тела,
прольющейся — не в войнах, а — с любовью
к живому человеческому телу,
к живому человеческому духу,
к живой душе, пролившейся любовью.
О капле, что прольётся добровольно.
Которая должна соединиться
с земною кровью, что водой зовётся
и с чистым воздухом живой земли.

В тот день услышан зов был, и исполнен.
В тот день
живою стала кровь-вода.

6.
А на астрономическом табло
был счет: два-ноль —
один-один. — В парсеках.

Был день восьмой.
На чашах — третий шват.
Был год пять-семь и семь-один.
Был год —
пять семь один —
пять в семени едином —
когда Луна взошла.

Своим лицом
она закрыла Солнце, оставляя
лишь окантовку света для Земли.
Но света стало больше, чем в обычный —
седьмой, шестой и даже пятый день.

В тот день светила встретились глазами,
глаза друг другу светом оживив.

7.
Был день восьмой.
Один и семь.
Двенадцать.
Один и два.
Был шват.
Когда младенец
С глазами, что в себе хранили мудрость
всех предков, всех богов и всех планет,
был матери земной своей показан.
Показан.
Но не отдан — до поры.

Ещё не время было отдавать.

Об этом два хранителя молчали
у трёх кроваток.
Голос же — звучал.
На трёх кроватках — в маленькой каморке —
Младенцев было четверо.
Один —
который есть и Альфа, и Омега.
Его кроватка значилась вначале.
За ней — вторая шла — с учеником.
На третьей были девочки-близняшки.
Кроватка та стояла чуть поодаль.
Тем девочкам — быть жёнами земными
Великих Славных, что лежали рядом,
и матерями будущих Богов.

Был день благой
Был день седьмой.
Был третий
Нисан.
И между тем нисаном,
который крест взвалил, и нёс на гору,
и этим — было ровно два по сорок
колен людских.
Их было восемь-ноль.
Когда сошла благая весть, что в чрево
живой поток уже идёт. И надо
Его хранить.
И женщина цветы
скупила всех цветочных магазинов.
Все клубни гладиолусов скупила.
И все поля вокруг горы, где строил
свой дом мужчина — оживились клумбой,
которая стояла на защите.

Был под защитой дом.
Непобедимой.
Непобедимым дом был и его
владелец, и жена, и тот мудрец,
готовившийся в дом войти — младенцем.

8.
Был день пятнадцать.
Был один-один ияр.
Когда с небес был голос,
что упала
та Рыба, о которой плачут люди,
взывая вверх и призывая благо.

Та Рыба оказалась на меже
горы, седой от мудрости и снега,
и лавы из любви нутра земного.
И головой — в снегу, ногами — в лаве.

Был голос дан.
И женщина земная
ту Рыбу в дом свой на руках внесла.

Был дом построен.
Дерево ветвями
его поило соком всех плодов.
Был дом построен.
И цветов поля
его от злого сущего хранили.

Был дом построен на верху горы.
И было Рыбе той тройное имя.

Быть избранным —
рождением дано.
Но избранность заслужена земными
родителями чистого сосуда.

Был первенцем
младенец тот
последним.

В себе он нёс и Альфу, и Омегу.
В себе он нёс земное равновесье.
Он знанье людям нёс: о том, что нет
Богов теперь на небе и картинках.
Что Боги — уже здесь.
И в каждом теле,
что сохранило душу, —
на Земле
Воскреснет Бог.

9.
Был день девятый.
День два-два. Двойной.
Один и восемь.
Шёл ияр.
Открылась
дорога вверх — ступеньками крутыми.
И Солнце по той лестнице вбежало
наверх. — На самый краешек верхов. —
На дно небес.
За ним Луна вкатилась.
И там,
на дне,
светила вдруг слились
глазами, полными любовной влаги.
Глаза двух лиц —
светил —
объединившись,
свелись в один, струящийся лучом
прорезывая третий глаз живым,
рождая Землю в круглом животе
своих глазниц,
наполнив всё любовью,
и светом заливая естество
всех тварей, проживающих на шаре —
планете, отведенной для людей.

Слились глазами.
И Луна вошла
собою в Солнце,
медленно заполнив
его нутро своим живым нутром.

10.
И в день восьмой
тевет пять-семь-семь-три,
услышав о рождении младенца,
планеты все — в одну сойдутся точку —
приветствовать начало всех начал.

И в день восьмой
тевет пять-семь-семь-три
начнёт с нуля отсчёт календарей
на шесть-пять-шесть-один
для новой Эры —
несущей свет добра, несущей знанье,
любовь к живому —
ко всему — живому! —
несущей свет и льющиеся воды…

И люди, обретая половину —
в другом —
сольются в настоящесть.
В цельность —
сольются части.
И настанет время.
Настанет Эра счастья на Земле.

И люди-Боги, обретая пару,
легко ступая воспарят над прошлым —
гнетущим, убивающим планету,
над прошлым,
разлагавшим и природу
Земли,
и всю природу человека.

И люди-Боги воспарят для света.
Настанет эра Пара.
Эра пар.

20 — 27 мая 2011 г., Москва, Гольяново

© Copyright: Александра Барвицкая