Глава 46. ПороГ. "Первое Солнце Шестой Воды. Том 1. Небис" | Александра Барвицкая
Трилогия "ПЕРВОЕ СОЛНЦЕ ШЕСТОЙ ВОДЫ" (Метафизический роман-проекция в трёх книгах из серии "Женьшеневая Женщина") 👉Перейти к оглавлению
© Copyright: Александра Барвицкая
 |
ПЕРВОЕ СОЛНЦЕ ШЕСТОЙ ВОДЫ
КНИГА ПЕРВАЯ. НЕБИС
ЧАСТЬ II. КВЕСТ
Глава 46. ПороГ
Уже поднявшись на самую вершину Горы, когда до Дома оставалась лишь пара шагов, Алиша оглянулась: на красно-оранжевую ленту Гладиолусов, охранявших живую Гору от любого вторжения эгоизма; на жёлтый рой Пчёлок, трудящихся на благо жизни у истока жизни; на поющий счастьем зелёный Лес, поддерживающий гармонию равенства и братства; на окутанное голубой дымкой обручальное кольцо Скалы, разрушающее все страхи и иллюзии; на безмятежное синее Море, хранящее внутри своих просторов Академию Жизни для идущих по следам Алиши; на фиолетовый берег, открывающий дорогу к Дому; на белые кристаллики Соли, в которых отражались все оттенки красок…
— Какая великолепная круглая радуга! — воодушевлённо воскликнула Алиша, любуясь благостной картиной оживающей природы.
— Протестую! — тут же перебил её Сарафан, делая вид, что только сейчас пришёл в себя. — Протестую! Ты опять говоришь полную чушь! Круглых радуг не бывает! Ты слышишь меня, глазастое творение? Круглых радуг не бывает! И точка!
Вернулся ли Сарафан из комы навсегда? Или Соль лишь ненадолго позволила Сарафану поговорить?
Болтун молчал так долго, что теперь захлёбывался словами от желания вдоволь наболтаться.
Но события, которые случились с Алишей в то время, пока Сарафан был в коме, тянулись так медленно и промчались так быстро, что ей казалось, будто Сарафан молчал лишь доли секунды.
— Почему ты всё время врёшь? — невозмутимо спросила Алиша, которая ещё из школьной программы точно знала, что круглые радуги существуют.
— Потому что ты боишься правды, — беззубо огрызнулся Сарафан, и ухмыльнулся краешком рта.
— Ты хотел сказать «мы»? — уточнила Алиша.
— Конечно, ты. Не я же! — парировал Сарафан.
— То есть, мы с тобой предпочитаем ложь? Ты это хотел сказать?
— Я хочу сказать, что ты веришь мне только тогда, когда я вру, — ответил Сарафан с таким оттенком ущемлённой гордыни в голосе, что от его материи по телу Алиши пробежала лёгкая дрожь. А Сарафан продолжал: — Но стоило лишь один раз сказать тебе правду, как ты тут же решила зашить мне рот!
— Если ты не научишься контролировать свой рот, то мне придётся не только зашить его, но и завязать морским узлом то место, где возникают твои мысли, — пригрозила Алиша, понимая, что в её Доме нет места для изворотливого ума и пустословия дырявого Сарафана.
— Ха! Напугала, аж до смеха! — озорно расхохотался Сарафан. — Я знаю, что ты не знаешь, где находится мой рот! А ещё я знаю, что ты не умеешь вязать морские узлы, но умеешь их развязывать! А ещё я знаю, что ты не умеешь плавать, но зато умеешь тонуть! И ещё я знаю, что ты должна сделать мне глаза!
И он был прав. Алиша ещё совсем недавно тонула, на ней не было ни одного морского узла, и она понятия не имела, где находится рот Сарафана, но чувствовала, что открыть ему глаза просто необходимо.
Алиша стояла у Дома.
Тот маленький Домик, одиноко ютившийся на отшибе безлюдной незнакомой улицы, который Алиша со всех сторон рассматривала перед путешествием к магазину «Живые Цветы», теперь, когда она вернулась обратно, преобразился до неузнаваемости.
Дом подпирал крышей Небо, а над шпилем с двуглавым Орлом покачивалось горячее полуденное Солнце, которое не обжигало палящими острыми язычками пламени, а мягко обнимало всю Гору светом живого жара.
Алиша любовалась Солнцем и Домом, когда снизу донеслось поставленным лирическим тенором:
— Ты взяла себе шипов? — озабоченно интересовался Розовый Куст.
— Да. Теперь у меня тоже есть три Шипа! И все они живые! — радостно ответила Алиша, наслаждаясь ароматом Розовых Бутонов.
— Вот и славно, — успокоился Розовый Куст, — значит, твою Гору точно никто не оборвёт.
— Ха-ха-ха! — засмеялся Сарафан. — Лучше бы она съела Шипов на обед, а за ужином закусила икоркой! Я бы сейчас от приличной пищи точно не отказался…
— На обед у кого-то будет иголка с ниткой, — строго произнесла Алиша.
Только сейчас до Сарафана дошло, что Алиша всерьёз собралась зашить ему рот. Но самовыражаться вслух ему очень нравилось, и потому он не на шутку встревожился.
— Убивают! — закричал Сарафан, пряча в складках подола суетливую дыру рта. — Убивают!
— Надо обязательно найти, где у него рот, — принялась Алиша рассматривать Сарафан в поисках разреза.
Дырочка рта искусно пряталась в мягких складках материи, а Сарафан тем временем продолжал одиночный пикет акции самосохранения:
— Помогите! Убивают! Люди, добрые! Помогите!
— Бесполезно, — попыталась Алиша перехитрить Сарафан. — Здешние жители не знают русского языка.
— Бесполезно, — ответил Сарафан и резко переключился: — Хелп! — заорал он, раздирая глотку. — Хелп, плиз!!!!
Никто на Горе не обращал внимания на возгласы Сарафана ни на русском, ни на аглицком языке, и он сменил тему спасительной акции на возмутительную:
— Где полиция, которая восстановит порядок и даст Алише по лицу? Где милиция, которая сбережёт моё милое лицо? Где омрачительный Омон? Где гордая гвардия! Где, наконец, армия, которая меня защитит? Почему никого нет? Где, в конце концов, спецслужбы? — голосил Сарафан. — Вы что, ослепли здесь совсем? Не видите, что меня убивают?!
В стене Дома на уровне второго этажа, чуть поскрипывая, приоткрылась маленькая круглая дверца фасадных часов, и любопытный Сарафан, расслышав скрип, тут же забыл о своём представлении, замолк и прислушался.
— Ку-ку, — выглядывая из часового гнёздышка пропел Муж Кукушки. — Ровно час дня. Вопросов о сроке жизни прошу не задавать. Это песня для моей Жены. Люблю её, потому и зову.
— Благодарю за напоминание, — обратилась Алиша к Мужу Кукушки.
Затем она осторожно приподняла на груди материю Сарафана и вынула из-за пазухи Кукушку.
Приоткрыв глаза, Кукушка распушила крылышки и, рассматривая Гору и Дом, в восхищении произнесла:
— Какая счастливая жизнь!
— Лети к своему Мужу, Кукушечка! — сказала Алиша, поглаживая Кукушку по спинке. — Он зовёт тебя семью создавать, деток растить, жить-поживать в любви и согласии. Больше не будет: ни часов, ни меры времени. И никто больше у твоего Мужа о сроках расспрашивать не будет, потому что сроков больше не будет, а жизнь теперь станет безконечной.
— Благодарю, родная Алиша! — пропела Кукушка, заливаясь от счастья всеми красками Горы.
Вспорхнула Кукушка, залетела в своё семейное гнёздышко, и к груди Мужа головушкой прижалась:
— Здравствуй, Любимый!
Алиша увидела Ёлку.
Ёлка была маленькая-маленькая. Ёлка-ребёнок. Такая маленькая, что Алиша едва не задела её ногой, и чуть не сбила ёлочную макушку.
— Малышка, почему ты гуляешь по улицам одна? — спросила Алиша, наклонившись к Ёлочке.
— Я не гуляю, — ответила Ёлочка, — я здесь живу. Ты посадила меня у входной Двери. Не помнишь?
— И давно ты здесь живёшь? — продолжала расспрашивать Алиша.
— Очень давно. Мне исполнилось десять дней. Если ты не собьёшь своей лодыжкой мою голову, то я вырасту выше твоей крыши.
— Выше крыши? — ехидно засмеялся Сарафан. — С такими запросами, ещё не так крышу сорвёт!
— Выше крыши? — переспросила Алиша, и посмотрела вверх, пытаясь дотянуться взглядом до крыши Дома, которая укрывалась в белой шапке Облака-Алиши где-то слишком высоко.
— Гораздо выше, — уверенно кивнула макушкой десятисантиметровая Ёлочка.
— Если я посадила тебя у Двери, то где же сама Дверь? — воскликнула Алиша.
— Дверь там, где ты захочешь, — ответила Ёлочка.
— А ты?
— А я — всегда у Двери.
У Ёлочки-пирамидки были мягкие нежно-салатовые иголочки, скорее похожие на листочки, чем на иголочки. Но даже для листочков эти иголочки были слишком мягкие и сочные. На конце каждой иголочки уже набухали шарики плодов: и чуть приплюснутые по серединке мандарины, и волосатые кокосы, и налитые солнечным соком груши, и ароматные яблоки всех сортов, и персики, и вишни, и абрикосы, и гранаты, и киви, и бананы, и манго, и много разных других. И плоды были настолько аппетитными, что у Алиши даже защекотало под языком от желания тут же всё попробовать.
— Можно? — спросила Алиша, протягивая руку к Ёлочке.
— Можно, — ответила Ёлочка. — Все плоды созревают на мне, чтобы кормить тех, кто в Доме живёт. И чем больше плодов с моих ветвей срывать, тем больше новых плодов будет появляться. И на каждый день свежих плодов моих хватит досыта. И все мои плоды для еды. Только один плод есть нельзя. Яблочко яхонтовое. Не есть его, но в руках держать.
Алиша присела на корточки, чтобы рассмотреть фруктовую Ёлочку поближе.
— Осторожно, — сказала Ёлка. — Пожалуйста, не наступи на остальных.
— Кроме тебя здесь ещё кто-то есть? — удивилась Алиша, потому что вокруг Ёлочки никого больше не наблюдалось.
— Конечно! — воскликнула Ёлочка.
— Они тоже Ёлки? — спросила Алиша, почти уверенная в том, что не ошиблась.
— И да, и нет, — послышался хор тоненьких голосков, — мы одна семья, но все мы — разные!
Только теперь Алиша рассмотрела другие растения у Дома.
— И сколько вас тут? — волнуясь, продолжала спрашивать Алиша.
— Десять! — ответили они хором. — Ты разбила для нас сад, и высадила нас в три ряда. А в каждом ряду — по семь лунок.
— Но тогда вас должно быть двадцать один! — возразила Алиша.
— Не ври себе, Алиша, — пробурчал Сарафан. — Ты никогда не умела считать.
— Но три ряда по семь лунок — это двадцать один! — настаивала Алиша.
— Десять! — пропел в ответ тоненький хор.
— Почему же десять?
— Ты так захотела, — сказала Ёлочка. — А если бы ты сейчас вернулась в апрель…
— Я не могу вернуться в апрель! — воскликнула Алиша. — Я — в мае! Сегодня 22-ое. И я должна войти в Дом! Но если ты всегда рядом с Дверью, то почему её нет сейчас? Куда же она запропастилась?
— Я же сказала тебе, Алиша, — покачала макушкой Ёлочка, — Дверь всегда только там, где ты захочешь.
— Я уже давно хочу увидеть Дверь! Почему же она не появляется?
— Может попробовать сделать вокруг Дома ещё один круг? — вслух рассуждала Елочка.
— А сколько кругов я уже сделала? — спросила Алиша.
— Десять полных, — ответила Елочка, — одиннадцать стройных. И сейчас ты на пороге нулевого.
— Неправда! — закричал Сарафан. — Здесь никто не умеет считать! Она износила меня до полного тления 107 раз! А этот — 108-й раз! И сейчас она уже стройно заносила меня до дыр и начала тления! Если она пойдёт дальше, то опять затаскает меня до полного праха! И это будет мой стройный финальный крах!
Впервые за время путешествия Алиша почувствовала, что Сарафан говорит что-то важное. Его слова возвращали её к Пещере, где чётки великана хранили пустующее место для 108-го черепа, которое Алиша заполнила своими отрезанными волосами.
Но сейчас для неё гораздо важнее были слова Ёлочки о пороге.
— Если я уже на пороге, — обратилась Алиша к Ёлочке, — то хочу, чтобы Дверь была там, где Он!
— Нет его! — во всё горло заорал Сарафан. — Его нет!
— Кого нет? — спросила Алиша.
— Твоего любимого Ветра! — заголосил Сарафан и, набирая громкость, язвительно запел:
Ты его придумала!
Думала, думала
И себе надумала!
Ла-ла-ла!»
— Если следовать твоей логике, то не придумала, а создала. Так же, как и твой рот. И если я смогла создать тебе рот, то смогу создать для него и замок.
— Ха-ха-ха!!! — забыв об осторожности, расхохотался во весь рот Сарафан. — Лучше сделай мне глаза!
В этот момент Алиша и увидела широко распахнутый рот с левой стороны подола Сарафана.
Она ловко подхватила Сарафан и зажала дыру в ладони.
— У-у-у… — недовольно прогудел Сарафан, и замолк.
И теперь Алише оставался до Двери Дома лишь один шаг.
Трилогия "ПЕРВОЕ СОЛНЦЕ ШЕСТОЙ ВОДЫ" (Метафизический роман-проекция в трёх книгах из серии "Женьшеневая Женщина") 👉Перейти к оглавлению
© Copyright: Александра Барвицкая
| НЕБИС | ЖИВОТ | АЛЬМА-МАТЕР |
|  |  |
